На той лавке, где нянька обычно дожидалась Петю, сидела хмурая тётка.
- Здравствуйте, - сказал Петя.
Тетка не отвечала.
Петя постоял, посмотрел, как она чистит апельсин, как падают на черный асфальт оранжевые, с белой изнанкой, ошметки, как разрывает тетка обнаженный, дрожащий апельсин на дольки, как течет по ее пальцам сок, как пожирает она и как, пожрав, отдыхает. Она отдыхает, апельсин переваривается у нее в животе, ошметки светятся оранжево-белым светом, текут по небу синие тучи, ветер несет сухие листья, отжившие души.
Петя оглядел сквер, подумал и отправился домой. Один. Впервые в жизни. Рюкзак, который обычно нянька забирала у него, закинул на плечо. Дорогу он помнил.
Прошел тихим сумрачным переулком до перекрестка, дождался зеленого, хотя дорога была пуста, перебежал на ту сторону, не удержался и зашел в магазинчик, выгреб из кармана мелочь, пересчитал и взял самое дешевое мороженое, белый брикет в вафлях. Съел тут же, у окна. Погода успела перемениться, валил снег.
Петя выбежал из магазинчика. За белой снежной завесой желтели огни. Петя шел навстречу летящему снегу и представлял, что сейчас война, что он разведчик и должен дойти, иначе все погибнут, все люди в стране. От него одного зависела их жизнь. И Петя шел. Передохнул в аптеке, поглазел на пузырьки и коробочки, на людей в медленной очереди. Он позабыл, куда надо сворачивать от аптеки, свернул так, чтобы снег не мешал, чтобы не в лицо, и снег принес его к парку с громадным колесом обозрения. Петя вспомнил, что в парк они ходили, но с другой стороны, с парадной, а здесь были задворки, заросли. Петя потрогал ржавый штырь ограды. И побрел вдоль нее.
Снег прекратился. Петя оглядывался, колесо вращалось. Петя видел фигурки в освещенных кабинках, кабинки покачивались. Послышалась музыка, показались каменные колонны. Человек деревянной лопатой сгребал снег в большую гору, она сверкала в электрическом свете. Петя обошел гору и поспешил по шумной улице. Мимо больших окон, за которыми сидели перед дымящимися чашками люди. Петя бежал, пока не задохнулся. За автобусной остановкой он увидел свой дом. Черной промозглой аркой вошел во двор. Посмотрел на окна. И устало потащился к подъезду. Поднял худенькую руку к домофону и не мог вспомнить код.
Вышла женщина и пропустила Петю в подъезд.
В сумерках он подошел к подъезду. Стоял у железной двери и не мог вспомнить код. Думал растерянно о пролетевшей жизни.