Русское

Содержание

Записки о Юре и Клаве
Наука
Сны
Русское
Машинист
Свойство времени
Книга
Круги
Дым
Нина
Три дня
Дети
День рождения
Оборванный сюжет
Март
Музыка
Небольшая жизнь
Меланхолия
Нелька

Когда-то одна читательница следующим образом охарактеризовала мою манеру письма: «Гравюра сухой иглой». Я горжусь этим комплиментом и надеюсь, что Елена Долгопят не обидится, если я применю его к ней. Все рассказы ее новой книги "Русское" написаны очень спокойно и точно, в них нет ни буйства красок, ни половодья чувств. К сожалению, страсть, сдерживаемую гордостью и чувством вкуса, многие принимают за авторскую холодность.

Эта книга – цельное, легко считываемое, но трудно формулируемое высказывание. Едва ли не во всех вошедших в нее рассказах присутствуют тихие чистые персонажи, ищущие, а то и находящие себе подобных; всюду есть маленький районный город вроде родного для автора Мурома; из рассказа в рассказ тянется неизменная железная дорога, с которой, видимо, у живущего в Подмосковье автора немало связано. При этом однообразия нет, каждый рассказ непредсказуем и болезненно бередит душу чувством непрочности, даже призрачности человеческого существования в отнюдь не иллюзорном, но самом что ни на есть реальном, узнаваемом мире. Приемы, за счет которых достигается этот эффект, мне не известны. Подозреваю, что загадка воздействия этих текстов не в мастерстве их автора, а в чем-то таком, чему не научат ни на каких литературных курсах.

В аннотации сказано, что в рассказах Елены Долгопят «пересекаются вселенные Чехова, Набокова и Борхеса». Звучит глупо, тем не менее это почти правда. На мой вкус Борхеса могло бы быть поменьше, и там, где он пропускает ход или отступает в тень, возникают лучшие рассказы книги – умные, но безыскусные, тонкие, но не анемичные, неяркие, но с теми четкими контурами, какие в сумерках жизни дает только светоносная материя.

* запрещён на территории РФ с марта 2022 г.

Елена Долгопят — писатель, сценарист, старший научный сотрудник Музея кино. В ее новом сборнике рассказов «Русское» кинематографичность сплетается с литературностью, мир кино проникает в мир слова через реминисценции и прямые отсылки. Фильмы, например, «М» Фрица Ланга и «Меланхолия» Ларса фон Триера, формируют сюжеты произведений, действие некоторых рассказов происходит в кинотеатрах, а также в Музее кино. Текст «Сны» с жанровым подзаголовком «рассказ-исследование» повествует о реальной истории киноотдела лаборатории сна, созданного по личному распоряжению Сталина. В нем снимали кино на основе пересказов реальных снов обычных людей. Некоторые из таких фильмов Сталин пересматривал по несколько раз: «Вождю было любопытно заглянуть в подсознание своих подданных. Этому искушению он противиться не мог». Интересно, что в другом рассказе Елены Долгопят один из героев называет кино «коллективным бессознательным». Такой ракурс позволяет переосмыслить и интерес Сталина к снам советских граждан, и роль кинематографа в самой книге.

Как утверждает повествователь, «Сон, ставший вдруг реальностью (пусть лишь на киноэкране), ставший достоянием чужих глаз, ставший объектом, — вот что нас привлекает. Мы рискнем уподобить воплотившийся сон явлению существа из мира духов в земной мир, из потустороннего — в посюстороннее».

Сборник «Русское» показывает, как тонкая граница между реальным и фантастическим трескается и потустороннее врывается в обыденный мир. Из ничем не примечательного города исчезают все дети, которых обидели взрослые. Советский космонавт, который провел в космосе более пятидесяти лет, но не постарел и не изменился, возвращается на родину, в современную Россию. Во время извержения вулкана выделяется чудотворный газ, названный учеными «добрым духом». Он распространяется по всей земле, меняя жизни людей. Внезапно исчезает Россия, и со спутников с ней становится невозможно установить связь. Возникает вопрос: что останется от русскости, когда исчезнет само географическое пространство? Рассказ «Русское» дает неочевидный ответ: «Московский вечер, желтый электрический свет, дрожащая стопка серебряной фольги, чье-то виноватое лицо».

В сборнике Елены Долгопят русский мир показан не только изнутри, но и извне: глазами англичанина, американки и немки. В этих текстах русских людей объединяют не территория или политические взгляды, а единое прошлое, культура, сны и коллективное бессознательное — само воплощение таинственной «русскости»:

«Черный неподвижный экран айфона напомнил ей движущуюся на проигрывателе пластинку и все русское, все чуждое — чуждое, но прочно связанное с самым близким человеком, с Робертом. Оно, русское, утащило его за собой, на дно черного озера. Непонятное, нежеланное».

Автор книги «Воображаемые сообщества» Бенедикт Андерсон показал, что нация — это не неизменная сущность, а социальная конструкция, непрерывно создающаяся политиками, историками, журналистами, деятелями культуры, образования и искусства, начиная с конца XVIII века. Получается, что «русское» — это не набор постоянных черт, а процесс формирования комплекса представлений о национальном характере и их трансформации. Литература порождает и транслирует эти культурные и социальные стереотипы.

Героиня заключительного рассказа книги Долгопят немецкая девушка Нелька впервые приезжает в Россию, о которой много читала в романах:

«Ей нравилась тихая, угрюмая толпа, черные тоннели, мраморные станции, все это казалось ей торжественным и чрезвычайно настоящим и как-то отвечало ее фантастическому книжному представлению об этой стране. В каждом бледном молодом человеке она готова была узнать Раскольникова».

Мир «русского» — это в первую очередь мир воображения. По своей природе он напоминает сон:

«Она <…> наскоро умылась, разобрала постель, нашла в шкафу старую русскую книгу и устроилась в постели читать. Нелька как будто бы вернулась на родину, герои все были ей знакомы и все дороги. Их мир был так глубок. Нелька с радостью в него погружалась. Пока не уснула».

Но реальность — не сон, она обманывает ожидания и разбивает привычные штампы. Автор рассказывает, что в киноотделе лаборатории снов некоторые сны о любви и городах будущего были придуманы сновидцами, выданы за чистую монету и сняты на пленку. Точно так же понятие русского было изобретено, искусственно создано и растиражировано в культуре. Существует ли оно на самом деле или исчезло с радаров, как и все рейсы в Россию из рассказа «Русское»? В настоящей Москве Нелька сталкивается с неизбежным разочарованием:

«За окнами был незнакомый город, и Нелька принялась смотреть на дома и прохожих, и все ей казалось каким-то слишком обыденным, не удивительным, не соответствовало ее ожиданиям. Что-то такое она вычитала в русских книгах, что только в книгах, по-видимому, и осталось, а из живой жизни ушло, а может быть, никогда в ней и не было».

В новой книге Елены Долгопят русскость деконструируется, разоблачается и превращается в миф, но не успеешь и глазом моргнуть, как она возрождается заново, восстает из пепла. Новые культурные мифы создаются на наших глазах, а старые переосмысливаются. Фантастическое снова и снова вторгается в привычный трехмерный русский мир. Коллективное бессознательное пополняется новыми сюжетами и смыслами. Граница между фильмами, снами и реальностью стирается.

Елена Долгопят исследует область человеческого подсознания: в фокусе её внимания оказываются такие категории, как память, история, восприятие, сны. Повествование, как правило, реалистично, но иногда в сюжет «врывается» мистический элемент.

Особый ход времени, овеянный мистикой, автору удаётся создать в рассказе «Книга». Девятилетняя девочка по просьбе бабушки спускается по мраморной лестнице в библиотеку, где её встречает крыса. «Сожрав» принесённую девочкой книгу, крыса переписывает её так, чтобы «там была старинная жизнь».

Время и пространство в прозе Елены Долгопят не линейны, а многослойны. Действие происходит как бы в нескольких реальностях одновременно. Так, Колька из рассказа «Март» – обычный парень, он работает на стройке, пьёт колу со льдом, знакомится с девчонками. После того как они, назначив встречу, «пробросили» его, Колька вызывается помочь человеку в метро, заговаривает с посторонней девушкой, соглашается отнести зажигалку незнакомому мужчине. Это – его жизнь в материальном мире, вернее, лишь одна её грань.

Герой словно существует между мирами: «Он чувствовал всё внешнее, разговоры, само присутствие людей, их всё больше набивалось в вагон, он не отключался от реальности, но и включиться не мог».

Персонажи рассказов, вошедших в книгу «Русское», в большинстве своём меланхоличны, пассивны. Они плывут по течению и упускают возможности («День рождения», «Оборванный сюжет»). Их словно нет, но они всё равно живы: неизвестно, в каком измерении. Они существуют в луче фонаря («Свойство времени»), их шаги сливаются с шумом городских улиц.

Благодаря всему перечисленному проза Елены Долгопят производит мистическое впечатление, даже если в событиях и описаниях нет ничего сверхъестественного.