Серый зимний день. Хочется сказать, что он сирый. Светит серым и сирым, и все-таки ослепляет. Жалкий свет ослепляет в чистом снежном поле. Поле чистое, но снег грязный, старый, зачерствелый. Кто-то из маленьких людей решается на него ступить и с треском проваливается. Учительница вытаскивает человечка на тропинку, велит вытряхнуть из валенок снег, она сердится, она говорит, что ничего на нас не действует, даже смерть. Она тоже маленькая в этом поле, перед лицом смерти, о которой я не задумываюсь, я не понимаю, что это такое, смерть.
— Вы как животные, — говорит учительница.
Она идет впереди. Ветер пахнет печным дымом. И запах этот тоже кажется серым и сирым. Деревенским.
Мы совсем близко к мертвому телу, которое идем хоронить.
***
Мать вспоминала — на то они и поминки, чтоб вспоминать, — как Санечка играл в почтальона, разносил в большой сумке старые газеты. Газеты хранили на растопку.
— Василь Петрович подумал, что и вправду новую газету принесли, надел очки… И Василь Петровича уже нет. Встретились там с Санечкой, глядят с неба на нас.
Мать всплакнула, утерла концом платка слезы. Второй ее сын, Вовка, Санькин погодок и одноклассник, произнес низким голосом:
— Это я газеты разносил, ты перепутала.
— Помолчи, — только то и сказала ему мать. А когда увидала его вечером возле избы пьяным, залепила по лицу, крикнула:
— Лучше бы это ты умер!
И пошла причитать:
— В пятом классе парень водку пьет, а что дальше? Дальше что? Тюрьма? Для чего рожала, господи? Для чего ты Сашеньку взял, отраду мою тихую? Помощника моего. Этого не уговоришь, а Санечку и просить не надо было, видит, что воды нет, берет ведра и за водой. Что ты стоишь, таращишься? Уйди с глаз долой, не томи душу.
Вовка отступает и падает в снег. И, упав, смеется. Он лежит смеется, а мать стоит плачет.
***
С Вовкой мы сидели за одной партой, у нас в классе были самые настоящие тяжеленные парты с откидными крышками. Как танки с люками. Мы с ним были дружный экипаж. Школа на заводской окраине, на задворках; дома, как в деревне, с печками. Так что и я ходила за водой, колола дрова и расчищала деревянной лопатой снег. Была к земле близко, была из грязи, из глины. И смотрела в живой огонь.
Вовка стал не такой веселый после братниной смерти, за каждым взглядом ему чудилось: лучше бы это ты умер. Мертвый стал живее его.
Я после пятого класса уехала в другой город, Вовку помню до сих пор и тихого его брата Саньку. Может, уже и встретились на небесах. Все там будем. Как только в землю, так и на небо вмиг.