А еще мне кажется, что я пишу в одну строчку, строка разматывается, как нитка,
я иду по ней не знаю куда.
Елена Долгопят
А еще мне кажется, что я пишу в одну строчку, строка разматывается, как нитка, я иду по ней не знаю куда.
Елена Долгопят
Хроники забытых сновидений
В новую книгу Елены Долгопят "Хроники забытых сновидений" вошли личные записки о кино и Музее кино (Трюффо, Мурнау, Бунюэль рядом с "Доктором Хаусом" и "Улицей разбитых фонарей") и рассказы, где сновидения мешаются с явью, а прошлое с настоящим. Вчерашняя жизнь становится сном. Альбом со вчерашними фотографиями подобен гербарию. Лицо на фотографии пробуждает память о живом человеке. Читая книгу "Хроники забытых сновидений", можно увидеть за словами живые лица. Ради этого она и написана.
Хроники забытых сновидений
В новую книгу Елены Долгопят "Хроники забытых сновидений" вошли личные записки о кино и Музее кино (Трюффо, Мурнау, Бунюэль рядом с "Доктором Хаусом" и "Улицей разбитых фонарей") и рассказы, где сновидения мешаются с явью, а прошлое с настоящим. Вчерашняя жизнь становится сном. Альбом со вчерашними фотографиями подобен гербарию. Лицо на фотографии пробуждает память о живом человеке. Читая книгу "Хроники забытых сновидений", можно увидеть за словами живые лица. Ради этого она и написана.
Первые отзывы
Первые отзывы
  • Владислав Толстов, критик
    Удивительная, прозрачная, умная, красивая и изящная проза, когда короткий рассказ «из жизни» на наших глазах становится маленьким чудом, заставляя поверить, что и наша жизнь полна не только заботами, но и такими чудесами
  • Дмитрий Данилов, писатель
    У Елены Долгопят есть своя уникальная оптика. Она, как, пожалуй, никто, умеет разглядеть глубокую трагичность в самых обычных жизненных ситуациях, в блеклых подробностях быта обычных людей. Эти скупые на события, простые, сероватые истории вызывают какое-то странное, космическое отчаяние, слезы наворачиваются на глаза, ты их утираешь и удивлённо думаешь: да что тут такого особенного, почему это так работает, так воздействует? Непонятно, как и почему.
  • Анна Аликевич, критик
    Мир Долгопят кажется печальным и сумеречным, порой пугающим своей пограничностью. Об этом сказал еще Ремарк в «Возвращении»: может, лучше никому не знать, что у другого в голове, лучше молчать. Но в основе вселенной писателя — свет, надежда быть услышанным, мечта о встрече.
  • Владислав Толстов, критик
    Удивительная, прозрачная, умная, красивая и изящная проза, когда короткий рассказ «из жизни» на наших глазах становится маленьким чудом, заставляя поверить, что и наша жизнь полна не только заботами, но и такими чудесами
  • Дмитрий Данилов, писатель
    У Елены Долгопят есть своя уникальная оптика. Она, как, пожалуй, никто, умеет разглядеть глубокую трагичность в самых обычных жизненных ситуациях, в блеклых подробностях быта обычных людей. Эти скупые на события, простые, сероватые истории вызывают какое-то странное, космическое отчаяние, слезы наворачиваются на глаза, ты их утираешь и удивлённо думаешь: да что тут такого особенного, почему это так работает, так воздействует? Непонятно, как и почему.
  • Анна Аликевич, критик
    Мир Долгопят кажется печальным и сумеречным, порой пугающим своей пограничностью. Об этом сказал еще Ремарк в «Возвращении»: может, лучше никому не знать, что у другого в голове, лучше молчать. Но в основе вселенной писателя — свет, надежда быть услышанным, мечта о встрече.
Если кто-то вдруг начал знакомство с писателем не с него самого, а почему-то с предисловия, скажу лишь: прочитайте хотя бы один рассказ и, я надеюсь, вы почувствуете особую интонацию, строгость, скромность и странность этой литературы.
Олег Аронсон, философ
Предисловие к книге "Тонкие стёкла"
Если кто-то вдруг начал знакомство с писателем не с него самого, а почему-то с предисловия, скажу лишь: прочитайте хотя бы один рассказ и, я надеюсь, вы почувствуете особую интонацию, строгость, скромность и странность этой литературы.
Олег Аронсон, философ
Предисловие к книге "Тонкие стёкла"